Вечерний Тбилиси стоял в пробках, и у нас образовались полтора часа один на один с Энвери. Разговор я почему-то начал с Саакашвили, но Энвери резко осёк меня, что слышать про него ничего не хочет: «Он меня ограбил!». Кто же этот таксист, что Саакашвили лично его ограбил?
«27 июня я заплатил налоги, а 29-го за мной пришли, и я три месяца просидел в налоговом изоляторе!». История мне показалась дикой. Но Энвери стал пояснять. В 2009-м году он занимался небольшим мясным производством. Тогда после поворотного конфликта с Россией в августе 2008 года грузинскому бюджету стало резко не хватать денег, и Энвери якобы за неуплату налогов посадили. Это не был стандартный СИЗО, а был специальный налоговый изолятор. Чтобы компенсировать ущерб, со слов Энвери его попросили отписать один из двух своих домов на другого человека. В изолятор пришёл нотариус, оформил «отступное» и его освободили.
Когда в Грузии сменилась власть, новые чиновники обещали ему помочь восстановить справедливость, но так и не помогли. Он сам навёл справки про свой дом, узнал, что его за недолгое время девять раз перепродали, и текущий хозяин не видит повода возвращать теперь уже собственный дом.
Энвери сидел в изоляторе один. Контактов ни с кем не имел. У него был государственный адвокат. Когда вышел, пришлось всё мясо, которое пролежало три месяца, выкидывать. «Заработал невроз» — говорит Энвери и крутит рукой вокруг головы. Проблемы привели к разводу с женой, с которой у него двое сыновей и двадцать пять лет совместной жизни. Сейчас Энвери женат второй раз. Но была в его жизни ещё одна любовь.
Сорок лет назад он по распределению из Тбилисского политехнического института уехал в Ленинград, где влюбился в дочку своей начальницы. Точнее та даже сама познакомила его с дочерью. В Ленинграде он прожил пять лет и, может быть, остался бы и дольше, обзаведясь семьёй. Но родители требовали его назад: он младший сын и должен был за ними присматривать. Кроме того, они требовали, чтобы он женился на грузинке и были против брака с русской.
«И я уехал» – говорит Энвери. – «Как же вы ей об этом сказали?» – «А я ей не сказал. Я написал письмо и попросил общую подругу передать. Только не сразу передать, а через неделю». – «Как же девушка ответила?» – «А она не ответила. Я с ней больше не общался» – «Жалеете, что расстались с ней?» – «Жалею».
Своим детям он никаких требований к невесткам не ставил. И женился второй раз во многом утилитарно, чтобы не быть в старости обузой для сыновей, чтобы было кому за ним присмотреть. Со своей второй женой их объединяет чёрный кот Мустафа. Он подобрал его семь лет назад на улице. Точнее подобрал двух котят и думал, что они брат и сестра. А потом они полюбили друг друга. И их стало уже шесть. Кошку и четверых детей он раздарил.
Однажды Мустафа потерялся. Энвери с женой пришлось уехать на три дня, он всё приготовил для него: разложил еды по тем местам, где кот любит, насыпал песок в лоток. Но по приезду Мустафы не было. «Ума не приложу, куда он мог деться, – говорит Энвери. – Единственный вариант – это форточка на кухне. Кот у меня общительный. Наверное, день терпел, два терпел, на третий уже не справился и вышел в форточку. Всё бы ничего, но я живу на восьмом этаже». Энвери долго его искал, пока не услышал знакомое мяуканье. Оказалось, Мустафа упал на балкон пятого этажа, бабушка в этой квартире посчитала кота божьим даром и прятала у себя, пока тот вновь не смог подать голос.
«В иной раз хочу поехать в Петербург, я жил в Ленинграде в самом центре. Но дорого сейчас. Мне 60: для работы стар, а для пенсии ещё молод, ещё пять лет. Да и что пенсия – 300 лари? Килограмм мяса 24 лари. Вот и кручу баранку чужого автомобиля».
И я чуть накинул ему за поездку и за столь открытый разговор.